Форум » Обо всем » "Не родись красивой" » Ответить
"Не родись красивой"
Vicky: вот последняя новость с сайта "Амедиа" http://www.amedia.ru/nrk/rubric/47.html/1.html
an_ka: Ольга Да, кстати...
зая: супер!
an_ka: зая угусь!
малинк@: зая
an_ka: Что там насчёт продажи?
Inka: Виски закончился. Я смотрю на открытую Ромой бутылку коньяка и решаю, что он будет отличным продолжением. Теперь главное – успокоиться, послезавтра весь день проулыбаться, а после… Может, тоже взять отпуск? Насколько ты видишь, Жданов, это очень помогает. Слабо ухмыляюсь своему цинизму. Прислоняюсь лбом к холодному стеклу. Небо усыпано звездами, крупными и таким яркими, что щиплет глаза. Через открытую форточку доносятся звуки музыки из соседних комнат, некстати включившаяся сигнализация чьей-то машины, собачий лай. Черт, почему ж так больно дышать? Легкие словно разрезают пополам. «У тебя было два шанса». О чем ты, Ромка? Я не понимаю тебя. Почему ты всегда говоришь загадками? Его слова до сих пор эхом отдаются в моей голове, и я закрываю уши, чтобы только их не слышать. Внезапно теплые руки накрывают мои ладони, а обоняние уже улавливает знакомые нотки дорогого парфюма. Он стоит непозволительно близко, и мне хочется сократить это минимальное расстояние между нами, обнять его, прижать к себе. - Зачем ты пришел? – выдавливаю я из себя, не поворачиваясь. Ни к чему это. Он не отвечает. Интересно, как я выгляжу со стороны? Наверное, как разодранная в клочья тряпичная кукла. Хотя нет, не так. Это внутреннее. А внешне я все тот же Андрей Жданов, ну, может, немного уставший. Вот только Рома слишком хорошо меня знает. И сейчас он видит перед собой меня настоящего, без всей этой мишуры из фальшивых улыбок и радостных ноток в голосе. – Тебе лучше уйти, Ром. Честно. Действительно, пусть лучше он уйдет. Еле слышно вздыхает. И дверь с тихим скрипом захлопывается. Вот и все, Жданов. Вот-и-все. Протягиваю руку, пытаясь нащупать бутылку коньяка, но на столике ничего нет. Странно, я же оставлял ее здесь. Поворачиваюсь – и замираю. Рома не ушел. Стоит, облокотившись на стену, и вертит в руках пузатенькую бутылку с янтарной жидкостью. Что же ты делаешь, Малиновский? Подхожу к нему почти вплотную, забираю коньяк и, не разрывая зрительного контакта, делаю хороший глоток. Он разглядывает меня из-под светлой челки и улыбается. Наклоняюсь к нему и, приподняв подбородок, мягко накрываю губами его рот. Нежный. Сладкий. Осторожно раздвигаю языком зубы и проникаю дальше, внутрь, скользя по внутренней стороне щеки, чуть касаясь кончиком неба. Рома отвечает. И в то время, как наши языки ведут беспроигрышную войну, его пальцы быстро развязывают мой галстук. Расстегнув рубашку, прокладываю дорожку из быстрых поцелуев вниз, по подбородку, шее. Лизнув ямочку между ключицами, слегка прикусываю бешено колотящуюся жилку – и тут же целую покрасневшую кожу. - Стой, - низким, хриплым голосом вдруг произносит Малиновский и аккуратно снимает мои руки со своих плеч. Что? Куда?... Хм, браво, Ромио. Молодец. Ты неподражаем. Теперь потрудись-ка ответить, что же это было? Разрешил попробовать – и сразу же забрал, не дав даже мгновения, чтобы насладиться тобой? Ладонь сжимается в кулак. Спокойно, Андрей. Видимо, ему просто стало жаль тебя. Черт. Больно. Больно. Больно. Закусываю губу и дергаю ручку двери. Надо уйти из этой комнаты. И из его жизни, кстати, тоже. Не успеваю перешагнуть порог, как оказываюсь втянут обратно в спальню. Звякает повернувшийся в замке ключ. - Ну и что ты там уже себе напридумывал? – с усмешкой спрашивает он и, не дожидаясь ответа, толкает меня на кровать. Садится рядом и неторопливо проводит ладонью по моей груди. Потом наклоняется и, лизнув ушную раковину, тихо произносит: - Андрей, ты… действительно этого хочешь? От его шепота волоски на шее встают дыбом, а от его слов внутри все переворачивается. Протягиваю руку и касаюсь его щеки. Горячая. Пальцы начинают гладить нежную кожу, медленно поднимаясь к высокому лбу, зарываются в мягкие волосы. Он жмурится, как мартовский кот, еще чуть-чуть – и начнет мурлыкать от удовольствия. Перехватывает мое запястье и легко целует подушки пальцев. От невесомых прикосновений в солнечном сплетении сжимается тугой узел, который то стягивается, то расплетается длинными нитями по всему телу. Не успеваю опомниться, как оказываюсь крепко впечатанным в матрац. Зашипев, прикусываю губу, когда его ладони скользят по моим плечам. Горячее дыхание, кажется, обугливает кожу. Притягиваю его к себе и вцеловываю в покусанные губы свои чувства, ощущения, желания. Так уютно чувствовать себя в кольце его рук. Внезапно приходит осознание правильности происходящего. Нервы вытягиваются в острую струну, и только он знает, как подобраться к ней. Поцелуи с Кирой, Катей никогда не сравнятся с этим…с этим… сладким безумием. Прижимаюсь лбом к его виску. Такое ощущение, что мои руки живут сами по себе, отдельно от тела. Пальцы сами снимают рубашку, чтобы быть ближе, насколько только возможно, к нему. - Рома, - на выдохе. Поднимает на меня глаза. Чуть покрасневший. Слегка растрепанный. И я остро вдруг понимаю, почему толпы девушек теряют разум от одного только его взгляда. Но мне взгляда недостаточно. Я же жаден. До прикосновений. До чувств. До эмоций. До него. Провожу ногтем по плоскому животу. Он вздрагивает от неожиданности, тянет мою рубашку вверх, царапнув ногтями по плечу, вжимаясь всем телом. Помедлив, улыбается, расстегивает ремень и снимает с меня брюки, дразнящее касаясь моего бедра. Затем, словно издеваясь, с помощью поцелуев-укусов начинает изучать меня. Когда он доходит до соска, я напоминаю себе пружину, готовую разжаться в любой момент. Пытаюсь дотронуться до него, но Рома резким, уверенным движением заводит мне руки за голову – и полностью накрывает мое тело своим. - Чего ты хочешь? – шепчет он, прикусывая мочку уха. Чего я хочу? Я хочу Рому. Я хочу, чтобы он был моим. Я хочу, чтобы он думать забыл о Лере и остальных моделях. - Тебя, - с усмешкой. – Разве незаметно? Он скатывается и, задумчиво осматривая меня, кивает. - Заметно. После чего касается губами головки. Меня словно пронизывает током. Беспощадно сминая простыни, пытаюсь подавить стон, но он все-таки вырывается – протяжный, низкий, по-животному хриплый. Ему это нравится. - Ром…там же…гости… - шепотом, на выдохе. Малиновский улыбается и целует меня, продолжая нежно поглаживать пальцем выступающую венку. Хорошо так, что хочется кричать. Хорошо до звездного фейерверка перед глазами. Перехватываю его ладонь. Он недоуменно смотрит на меня. - Я хочу чувствовать тебя, понимаешь? Он понимает. И сам этого хочет. Но в то же время он боится. Это видно по лицу, по нервно закушенной губе, по дрожащим пальцам, достающим из кармана отброшенных в сторону брюк презерватив. - Андрей, я… - Рома, заткнись, - обвиваю его талию ногами. – Я…слишком много думал. Слишком долго ждал. Слишком… Он не дает мне договорить. Подхватывает меня под поясницу и медленно, безумно осторожно начинает входить. Сказать, что мне больно - значит, не сказать ничего. Чтобы на заорать, я до крови прокусываю себе запястье. Он сразу же останавливается, за что я ему очень благодарен. Соблазн двигаться дальше, уверен, огромен. Рома наклоняется и, что-то шепча, целует мое лицо, стирая слезы губами. Господи, как я ненавижу себя за слабость. Как девчонка, Андрей, как слабая девчонка. - Тшш, Андрюша, милый мой, хороший… - до сознания долетают лишь обрывки его фраз, нежных, ласковых. Зарываюсь пальцами в русые волосы и, приподнявшись на локтях, жадно целую его. Внутри появляется бездонная дыра, расплескивая щемящее чувство обреченности происходящего. Да что же это? - Ромка… Не тормози. Ты нужен мне. И я тебя никому не отдам. Я знаю, что в твоих руках побывало несметное количество женщин и – кто знает? – может, были даже и мужчины. Неважно. Я хочу, чтобы ты запомнил только меня. Потому что я … Он медленно подается вперед, чуть-чуть меняя угол... Теперь к боли примешивается новое ощущение. Внутри все сладко замирает, а внизу живота сжимается, щекоча, тугой клубок. Сжимается по нарастающей. Судорожно цепляюсь за его плечи, так, что остаются полумесяцы от ногтей. Прости, родной, прости. Но как же…остро, как же…хорошо. Скулы сводит, перед глазами начинают мелькать радужные пятна. Напряжение становится невыносимым. Тяну его на себя. Я хочу чувствовать его полностью. На себе. В себе. Кусаю истерзанные губы, его стон тонет в нашем поцелуе. Металлический привкус – как последний штрих к запретному, болезненному, но великолепному случившемуся. Несколько минут лежим, не двигаясь. Я – зарывшись носом в его макушку. Он – уткнувшись куда в район между шеей и плечом. - Спасибо тебе, - еле слышно шепчу я, проводя ладонью по влажной спине. - Жданов…я тебя убью, если ты сейчас не заткнешься, - он давится смехом, затем осторожно прикусывает кожу рядом с ключицей. – Ты…как? - Я? Хорошо. Нет, честно, хорошо. – Обнимаю его еще крепче. – Я даже не верил, что ты будешь со мной. Что этот вечер так закончится. Рома молчит. И эта тишина настойчиво подъедает ощущение счастья и безмятежности. Приподнявшись на локтях, я заглядываю ему в лицо. Малиновский спит. Ресницы чуть подрагивают, а на губах играет легкая полуулыбка. В груди поднимается огромная волна нежности к этому удивительному созданию. Пять минут назад он жадно, с истинно вампирской выучкой, впивался в мой рот, а сейчас видит уже, наверное, девятый сон. Аккуратно, чтобы не разбудить его, накрываю нас одеялом. - Спи, хороший мой. – тихо шепчу я, перебирая его волосы. - Я был идиотом. Но я учусь на своих ошибках. И я тебя не отдам. Никому. И уж тем более Изотовой.
Лерика: Inka Я жду проду... Мне оч. нравится...
Лерика: Вау!!!! чудный фик!!!!
Ирина: Немного статистики Сepиaл "Не родись кpacивoй" снимали с 26 июля 2005 года по 20 июня 2006 гoдa. Съемки продолжались 329 дней и 4606 чacoв.
Vicky: почти год
полная версия страницы